Выборы в США в очередной раз разделили мир на две части. Одна часть искренне не понимает и ужасается, как кто-либо в своем уме может поддерживать Трампа (ведь это конец демократии!), а другая — как кто-то может поддерживать Камалу (ведь это конец демократии!). У этих двух групп практически нет точек соприкосновения. Они не способны друг с другом общаться. Они говорят на совершенно разных языках.
То же самое происходило во время пандемии. Одна группа людей искренне не понимала, как можно не носить маски и не делать прививку, а другая искренне не понимала, как можно сделать прививку и по собственной воле надеть маску. Между этими группами тоже не было точки соприкосновения. Диалог между ними был так же невозможен, как между сторонниками Трампа и сторонниками Камалы.
Чем же отличаются эти группы? Попробуйте ответить на этот вопрос, прежде чем читать дальше.
Во-первых, можно сразу сказать, что они не отличаются уровнем интеллекта. В обеих группах есть как умные, так и не очень умные люди. (Вопрос об отличиях между группами касается только тех, кто считают себя критически мыслящими, а не конформистами или конспирологами).
Во-вторых, очевидно, что они отличаются тем, что первая группа больше индивидуалисты, а вторая — коллективисты, или первая группа не доверяет институтам, а вторая доверяет. Но все эти классификации не отвечают на поставленный вопрос, они лишь приклеивают этим группам одни ярлыки вместо других.
Что же на самом деле лежит в основе различий? В своей книге «Психология тоталитаризма» Маттиас Десмет, рассуждая о том, чем отличаются те, кто поддержал пандемический тоталитаризм, от тех, кто ему сопротивлялся, приходит к выводу, что одна группа видит человека как рациональный механизм, а вторая наоборот. Или в его словах: «Рассматриваем ли мы человека как биохимическую машину, которую необходимо контролировать технологически и корректировать фармацевтически, или как существо, которое находит свое предназначение в мистическом резонансе с Другим и с вечным языком природы?»
Это интересный ответ, но он тоже по сути заменяет одни ярлыки другими. Он не объясняет, почему одни видят человека как биохимическую машину, а другие — как божественное создание. Или, в других терминах, почему одни люди становятся материалистами, а другие идеалистами?
Ведь дихотомия материализма и идеализма по сути не сильно отличается от дихотомии Трампа и Харрис, или дихотомии за/против прививок и масок во время пандемии. Здравомыслящий человек может рассмотреть аргументы за и против каждой из этих позиций и прийти к выводу, какая картина мира более логична, или что будет лучше для общества. Почему же умные люди приходят к противоположным выводам в каждом из этих вопросов?
На мой взгляд ответ простой. Единственное, что отличает одну группу от другой — это интеллектуальная честность.
В некоторых темах даже у очень умных людей есть некие предрассудки, и рассуждая на эти темы они не способны быть интеллектуально честными. Эти предрассудки являются основой их личности, и пересмотрев их, им придется пересматривать всю свою жизнь. На это способны далеко не все.
Далее возникают три важных вопроса.
Первый вопрос: можно ли убедить интеллектуально нечестных людей, что они интеллектуально нечестны? Я считаю, что нет. Благодаря неоднозначной теме, которой посвящены мои блог и книга, за последние 8 лет я вел множество споров с интеллектуально нечестными людьми, и не сомневаюсь, что убедить интеллектуально нечестных людей в том, что они интеллектуально нечестны — невозможно.
Под влиянием таких или иных обстоятельств человек может решить, или жизнь может его заставить пересмотреть свои убеждения, но убедить в интеллектуальной нечестности в логической дискуссии в современной культуре практически невозможно.
Пример очень умного, но интеллектуально нечестного человека — это Нассим Талеб. Чтобы убедиться, что он умный, можно почитать его книги. Чтобы убедиться, что он интеллектуально нечестный, и переубедить его в этом невозможно, можно почитать его твиттер.
Второй вопрос: как определить, являетесь ли вы интеллектуально честным. Это очень просто. Если вы поддерживаете сторону, прибегающую к цензуре оппонентов, или если позиция оппонентов вызывает у вас бешенство, или если вы отказываетесь отвечать на неудобные вопросы, или если вы оскорбляете оппонентов, или блокируете их и не доводите дискуссию до логического конца — вы определенно на интеллектуально нечестной стороне.
Третий вопрос намного более интересный: почему одни люди становятся интеллектуально честными, а другие — нет? Полного ответа у меня нет, но мне кажется, что профессиональная деятельность, которую каждый из нас выбрал, имеет доминирующее влияние на нашу систему мышления, и, что намного важнее, на интеллектуальную честность каждого из нас. Поскольку на работе мы проводим большую часть времени, система мышления и интеллектуальная честность, которая требуется в нашей профессии, в значительной степени определяет систему мышления и степень интеллектуальной честности в других сферах жизни.
Разные профессии требуют разной степени честности. Например, в профессии уголовного адвоката или прокурора невозможно быть честным. Задача адвоката любой ценой защитить клиента, даже если он знает, что тот виновен. Адвокат, который будет максимально честно заявлять судье и присяжным всё, что он знает, быстро лишится работы. В своей профессиональной деятельности уголовный адвокат обязан игнорировать или принижать значение невыгодных ему улик, и повышать значение выгодных. Наивно полагать, что вне профессиональной деятельности, этот адвокат сможет быть максимально честным. Иначе ему обеспечен когнитивный диссонанс.
С другой стороны, профессия инженера требует максимальной честности. Инженеры бывают разные, но я опишу то что близко мне: разработка чипов и алгоритмов для систем связи. Разработка чипа это многоступенчатый и очень дорогой процесс. Он занимает от полугода до нескольких лет и стоит десятки миллионов долларов. Современный чип состоит из миллиардов транзисторов. Если на одном из этих этапов (будь то алгоритм, дизайн, верификация и т.д) произошла ошибка — чип вернется из производства нерабочим, и это обернется миллионами долларов убытков. Поэтому ошибки скрывать нельзя. Нельзя скрывать непредвиденные эффекты, которые нам непонятны. Чип не выйдет, пока все симуляции не будут соответствовать теоретической модели, и пока инженеры не поймут все результаты, которые не совпадают с теорией. Любая нечестность на любом этапе может поставить под угрозу весь проект. Если, например, алгоритм работает в большинстве случаев, но иногда, крайне редко, с вероятностью один на миллион выдает непредвиденную ошибку, инженер не может списать ее на просто совпадение, или на ошибки в симуляции. Он обязан разобраться, почему это происходит и решить проблему. Он решает эту проблему столько, сколько нужно — день, неделю или месяц. Но без решения чип не выйдет. Если инженер скроет ошибку, и она всплывет позже, исправление будет стоить гораздо дороже. В некоторых случаях чип придется переделывать заново — а это еще месяцы работы и дополнительные миллионы долларов.
Итак, инженер в своей профессиональной деятельности обязан быть максимально интеллектуально честным, и не может игнорировать то, что не понимает, и что противоречит его профессиональной картине мира. Поэтому, размышляя и на непрофессиональные темы, он будет стремиться к интеллектуальной честности и учитывать все данные, какими бы неудобными они ни были.
Следовательно, когда инженер рассматривает теорию, и у него есть 99 аргументов за, и 1 — против, он прежде всего будет обращать внимание на этот один аргумент. Он знает, что несколько неисправных транзисторов могут похоронить весь проект, и даже если остальные миллиарды транзисторов работают идеально — никак этот проект не спасёт.
Уголовный адвокат поступит иначе. Он понимает, что с 99 аргументами в свою пользу он выиграет суд, и один аргумент против на это не повлияет.
Обратная связь
Интеллектуальная честность в разных профессиях зависит от еще одного критерия — обратной связи от реального мира. Как можно разделить профессии на более и менее честные, так их можно разделить на те, которые получают обратную связь от реального мира, и те, которые зависят от социального или виртуального мира.
Рассмотрим снова пример адвоката и инженера. Инженер работает с реальным физическим миром и его законами. Изменить эти законы ему не под силу. Проектируя что-то, инженер получает обратную связь от реального мира, и если что-то не работает, потому что он что-то не учёл, он не может убедить мир или подкупить его. Он обязан решить проблему взаимодействуя с реальностью.
Уголовный адвокат, с другой стороны, работает с социальным миром и получает обратную связь лишь от него. Если возникает улика, противоречащая интересам его подзащитного, задача адвоката — убедить социальный мир (судью или присяжных), что эта улика ложная или несущественная.
Таким образом можно выделить четыре группы профессий:
1) ЧЕСТНЫЕ С обратной связью от реального мира
2) НЕЧЕСТНЫЕ БЕЗ обратной связи от реального мира
3) НЕЧЕСТНЫЕ С обратной связью от реального мира
4) ЧЕСТНЫЕ БЕЗ обратной связи от реального мира
Примеры профессий первой группы: инженеры, архитекторы, физики, математики, фермеры, слесари.
Примеры профессий второй группы: адвокаты, прокуроры, журналисты, политики, маркетологи, инфлюэнсеры.
К третьей группе можно отнести врачей. Врачи получают обратную связь от реального мира: пациент принимает лекарство или проходит операцию, и ему становится лучше или хуже, он выживает или умирает. Реальный физический мир дает врачу четкий ответ — получилось или нет. Но врач не обязан принимать этот ответ, поскольку на пациента всегда одновременно действуют и другие факторы, кроме медицинского вмешательства. «Операция прошла успешно, но пациент умер» — это обычная цитата не только в художественных книгах, но и в научных статьях. Пациенту стало хуже после лекарства — это просто совпадение, наверное съел что-то не то. И это действительно вполне может быть совпадением, а может и не быть совпадением. Но у врача всегда есть возможность оправдания, которой никогда нет у инженера, поэтому врач может выбрать быть интеллектуально нечестным. Более того, иногда он может лишиться лицензии, если выберет быть честным.
К четвертой группе можно отнести программистов. Программисты должны быть честными. Если код не работает, это невозможно скрыть. Однако программисты работают не с реальным миром, а с виртуальным, и законы этого мира можно изменять. Например, изменить язык программирования. Другой пример — философы. Философы тоже должны быть интеллектуально честными, но обратную связь они получают от социума, а не от реального мира.
Эти разделения, конечно, условны. Например, Платон и Дугин — философы, но находятся на разных концах интеллектуальной честности. Существуют честные врачи и журналисты, и нечестные инженеры и физики. Пожалуй, единственные, кто всегда интеллектуально нечестные — это популизаторы науки.
Оба эти критерия представляют собой спектры — от абсолютной интеллектуальной бесчестности до абсолютной честности, и от полной зависимости от законов реального мира до полной независимости. Программист не должен быть настолько же честный, как инженер, поскольку цена бага в программе на несколько порядков ниже, чем цена бага в чипе. Теоретические физики не обязаны быть такими же честными, как практические физики. Спортсмены, социологи и экономисты получают больше обратной связи от реального мира, чем психологи, актеры и писатели.
Хотя интеллектуальная честность и обратная связь от реального мира — это разные критерии, они часто сильно коррелируют. Как правило, чем больше профессия зависит от реального мира, тем выше требуемая степень честности. Слесарь или строитель зависит от законов реального мира больше, чем профессор гуманитарных наук, и они могут позволить себе честность, которую профессор позволить себе не может.
Такие вопросы, как: «Кто лучше для страны — демократы или республиканцы?» или «Эффективны ли ковидные меры?» — не требуют высоких интеллектуальных способностей. Это не высшая математика. Но они требуют высокой степени интеллектуальной честности, и готовности выражать мнение, отличное от большинства. Профессор в престижном университете не может свободно высказать такое мнение: в лучшем случае он потеряет уважение коллег, в худшем — финансирование и работу. Как, например, Том Джефферсон, глава отдела вакцин в Cochrane, который проанализировал всю медицинскую литературу о вакцинации против гриппа, и опубликовал систематический обзор с выводом, что вакцины от гриппа практически бесполезны. От него отвернулись все коллеги, и на конференции по гриппу он обедал в одиночестве.
То есть помимо интеллектуальной честности и обратной связи от реального мира существует еще один важный критерий — смелость. Впрочем, смелость выражать свое мнение это по сути и есть интеллектуальная честность, направленная вовне. Множество врачей были против ковидных мер. У них было достаточно интеллектуальной честности признаться в этом себе, но недостаточно смелости заявить об этом публично. Врачи хоть и получают обратную связь от реального мира, когда взаимодействуют с пациентами, также получают обратную связь от социального мира, взаимодействуя с коллегами и начальством. Врач, работающий в системе здравоохранения, часто не может позволить себе смелость открыто выражать свое мнение.
Сократа можно назвать отцом-основателем критического мышления. Его подход, который заложил основы научного метода, в те времена считался крамольным. За его высказывания Сократа приговорили к смерти. Но у Сократа была невиданная по тем временам интеллектуальная честность и смелость. Сегодня, кроме Британии и прочих стран третьего мира в тюрьму за мнения не сажают и к смерти не приговаривают. Но остракизм за неугодные мнения за прошедшие с тех пор тысячелетия никуда не делся.
В эпоху интернета и соцсетей, когда, казалось бы, свобода слова стала максимальной, благодаря цензуре и культуре отмены уровень свободы слова в последние годы парадоксальным образом стал минимальным. Когда человека могут заканселить за твит десятилетней давности, свобода слова существует лишь на словах, а в действительности ее нет.
Сейчас этот маятник снова движется в сторону свободы. Быть интеллектуально честным в ближайшие годы будет намного проще. Будем надеяться, что как можно больше людей воспользуются этой возможностью.